Магия гласных в стихах Пушкина

 к 200-летию южной ссылки А.С. Пушкина

«Мы все учились понемногу

Чему-нибудь и как-нибудь…»

(А.С.Пушкин «Евгений Онегин»)

 

Да, мы читали стихи, да, мы учили стихи. Но, чаще всего, в погоне за содержанием, от нас ускользал их смысл. Мы прилежно повторяли знакомые строки, с годами всё больше удивляясь, что ещё помним их. Но вот однажды, наконец, настал для меня час истины. На одном из уроков изобразительного искусства в русской школе Берлина мой ученик 6-ти лет сказал мне (дело было осенью): «Ирина, я сам выучил стих Пушкина, потому что он мне очень понравился. Принесите мне ещё такие стихи.» Речь шла о стихотворении «Уж небо осенью дышало…».

Этот разговор явился поворотным пунктом в моём изучении творчества Пушкина. Ключевым словом явилось «сам». Не в детском саду для утренника, не в школе на оценку. Сам, по велению своего сердца. Это было удивительно и непостижимо. Как ребёнок, родившийся в Берлине, сам почувствовал радость и сладость этого подарка: стиха в себе. На всю жизнь. Так каждый из нас присваивает себе Пушкина. Рано или поздно. И снова, уже в который раз, я стала перечитывать и заучивать наизусть стихи великого поэта.

И тогда меня посетило озарение: далеко не все его стихотворения глубоко проникают в душу и там навсегда остаются. Даже не все, положенные на музыку и звучащие в виде романсов, песен, арий. Первый романс, прозвучавший в цыганском хоре в Москве на стихи Пушкина был написан А. Верстовским в 1820 году. Поэт в это время находился в Кишинёве, в ссылке. О своей популярности, благодаря этому романсу, и самим стихам, он узнал из писем друзей. Москвичи с жаром бросились переписывать, заучивать наизусть полюбившиеся строки. Вот они: «Гляжу, как безумный, на чёрную шаль, и хладную душу терзает печаль…» («Чёрная шаль»1819-1820). Эта баллада стала предвестницей знаменитых «Цыган». Она была переведена на французский и стала лейтмотивом творчества Проспера Мериме.

Что же магического в этих строках, почему они никого не оставляют равнодушным? Если я назову мелодику стиха, то меня сочтут формалистом, и я попаду в такие дебри, из которых не выберусь. Если я буду говорить о фонетике, то, опять же, отклонюсь от моего курса. Итак, «куда ж нам плыть? ...»  Посмотрите внимательно на это двустишие:

Букву «у» я изображаю в виде точки «o» Эта буква является доминантой в стихе. На неё падает ударение и усиление тона при произношении, это акцент всего произведения, его трагической развязки. Чисто визуально моя схема показывает непрерывный горизонтальный вой «у-у-у…» Так воют волки на луну, так воет человек, убивший другого, так завывает ветер в степи. Такой рисунок стиха очень близок народному песенному творчеству. Сравним его с песней, написанной в начале 19-го века унтер-офицером Невского пехотного полка Н. Верёвкиным:

Мы используем, как доминанту, не букву, а звук. В данном случае это звук «о». Буква «ё» читается также, как «о». Как и во многих других народных песнях, здесь присутствует схема горизонта, протяжное, тягучее, бесконечное далёко.

Очень близко к этой композиции и стихотворение А.С.Пушкина «Зимний вечер» 1825 года. Поэт писал его в Михайловском, в состоянии трагического уединения ссыльного узника:

Пушкин как будто рисует картину зимней непогоды. Звук «о» - доминанта. Так гудит и завывает буря в полях Псковщины, где «ни огня, ни чёрной хаты…», от края и до края горизонта – ничего. Даль неоглядная, бескрайняя, мутная, где небо сравнялось с землёй в снежном вихре.

Но вот, пролетела буря и небо прояснилось. И композиция стихотворения меняется:

 Доминантная гласная здесь - «а», причём «я» в третьей строчке звучит как «а». На схеме возникают два образа, две ассоциации: 1. Луна, посылающая свет на землю, 2. Изображение дома, о котором грезит в дороге одинокий поэт.

А вот совсем другая картина. И, хотя наш путник снова в дороге, надежды на счастливое возвращение уже нет, нет очага, у которого он мог бы погреть свои усталые кости. Одиночество вселенское обуревает читателя, он готов, зажмурив глаза и закрыв руками уши, броситься в любой момент чтения наутёк, с душераздирающим криком «А-А-А!!!»

Стихотворение написано Пушкиным в 1830 году, когда горькая действительность развенчала его романтические благородные юношеские порывы и показала свою отвратительную наготу. Доминантный звук здесь «а»: «Стра-а-ашно, стра-а-ашно поневоле…».  Впервые поэт ломает монотонную геометрию стиха. Линии ассиметричны. Из косых линий можно вывести спирали туч, которые мчатся над низким, пустым горизонтом. Стих стал объемным, геометрия его захватывает, закручивает читателя, как в воронку.

А за год до того, в 1829 году, Пушкин пишет пятистишие:

Оно осталось незаконченным, по рукописям поэта видно, как трудно и долго оно создавалось. Но автор, в результате, остался доволен трудом рук своих. Им был огранён алмаз. Пушкин напечатал его в своём журнале «Современник». Полюбуемся же и мы сверканием этого драгоценного камня. Доминанта- «о». Это пирамида в двух измерениях: вид сверху и вид сбоку. В этом символе заложены основы всех человеческих знаний, изобретений и открытий.

От геометрии века Просвещения мы перейдём теперь к орнаментальной пластике первобытных народов. Ещё, будучи в Молдавии, Пушкин заслушивался речью цыганской, песней цыганской; он был пленён вольностью цыганской, таборным уставом жизни цыганской. Своё восхищение этим диким народом передал нам поэт в поэме «Цыганы»:

В этом отрывке доминантой является звук «о». Но это совсем другой звук, отличный от прежних примеров. Этим символом автор рисует нам, почти как пером по бумаге, диск луны, освещающей зачарованную ею пустыню и тишину, царящую в ней.

В июле 1823 года Пушкин вынужден был сменить место ссылки. Его отправляют в Одессу, в подчинение к новому наместнику Новороссийского края, графу М.С. Воронцову. У поэта сложились дружеские отношения с женой графа, Е.К. Воронцовой, перешедшие в глубокое чувство. Пушкина вскоре высылают из Одессы в Михайловское, на прощание Елизавета Ксаверьевна дарит ему перстень. Он представлял собой большое витое золотое кольцо с крупным 8-угольным сердоликом. На камне была вырезана надпись на иврите: «Симха, сын почётного рабби Иосифа, да будет благословенна его память». Над надписью помещены стилизованные изображения виноградных гроздей – орнамент, свидетельствующий о крымско-караимском его происхождении. Перстень этот Пушкин носил до конца своей жизни. Во время последней дуэли поэта перстень был у него на руке.

В Михайловском, в 1825 году, он написал стихотворение «Талисман»:

За доминантную букву в этом стихотворении мы берём букву «м». Но это же согласная! Да, в этом случае мы отступаем от своего правила. Потому что эта буква выводит нас на каббалистистический геометрический код: треугольники и треугольники с точкой посередине. Это совершенно небывалая художественная конструкция стиха! Как будто мы находимся в какой-то тайной масонской ложе. Это тайна загадка, обман,- назовите как хотите, но оторвать глаз от этих магических знаков невозможно. Цитата из каббалистической книги «Зоар»: «Через буквы и формы (круг, квадрат, треугольник) происходит погружение в наслаждение. Все буквы: алеф, бет, гимель и т.д., есть различные формы наслаждения, которые в совокупности составляют «малхут» - «сосуд восприятия». Загадкой остаётся и то, как Пушкин, не знавший иврита, так глубоко проник в тайны каббалы.

А мы, простые смертные, читая «Талисман», видим в этом стихотворении волшебный узор из слогов: «ме», «мо», «ма» - «мера», «море», «мама». Все строки в нём имеют свою меру, свою конструкцию, своё равновесие. Все они – о море, о Чёрном море Одессы, которое Пушкин забыть не мог. Впоследствии он просил друзей даже не упоминать о нём. И главное слово нашей жизни: «мама». Пушкин, чьи отношения с матерью складывались трудно и горько, несмотря на то что они были так похожи друг на друга, скучал по ней. Годы ссылки его закалили, но и наложили скорбную печать одиночества на всё его творчество. Кто знает, что на самом деле хотел сказать поэт? Проспер Мериме, автор «Кармен», выучил русский язык, чтобы прочувствовать мелодику речи Пушкина, магию его волшебных строф. Мериме писал об античном благородстве и изысканной простоте стиля его пера. Нам же остаётся читать и перечитывать строки, давно знакомые всем нам наизусть.

И что бы ни случилось в жизни с нами, мы всегда будем читать нашим внукам и правнукам:

Ирина Шиповская 24.03.2021.